Полное погружение - Страница 50

Оказалось, что мастеру не терпится приступить к написанию Симиного портрета и он приглашает ее пожить в своем загородном доме, где, собственно говоря, и находится его мастерская.

– Ни фига себе! А ты полна сюрпризов! – присвистнула Инка, когда Сима передала содержание разговора. – Водишь дружбу с самим Глебом. А почему я ничего об этом не знаю?

– Мы с ним познакомились только вчера, на банкете, – оправдывалась Сима.

– И он тут же вознамерился написать твой портрет! А ты хоть в курсе, что к нему самые-самые в очередь выстраиваются? И многим он, между прочим, отказывает.

– Что-то такое слышала. – Сима потерла виски. Ей так и не удалось заснуть этой ночью.

– Симка, соглашайся! Даже не раздумывай! Мало того, что ты войдешь в историю благодаря таланту гения, так еще и решишь на время свой «квартирный вопрос». Уж в доме Великогоры тебя точно никто искать не станет – ни киллер, ни Северин.

– А это удобно? Ну… то, что я буду жить в доме у почти незнакомого мужчины… Он не того?…

– Думаю, это очень даже удобно! Насколько мне известно, наш гений – закоренелый холостяк и ни в каких сомнительных историях ни разу не был замечен. Так что твоим чести и достоинству в его доме ничто не будет угрожать. Тем более что живет он не один, а с домоправительницей. Звони, пока он не передумал! Говори, что согласна.

– А моя работа?

– С работой все будет в порядке, я поговорю с отцом. Не думай об этом. Звони же!

Вечером того же дня за Симой заехал Глеб Великогора.

– Давай по-простому, без церемоний? Я просто Глеб, ты просто Симона, – предложил он, когда немногочисленные пожитки Симы были уложены в багажник огромного, похожего на броневик джипа. – Ну, на «ты»? Договорились?

– Договорились.

Глеб включил зажигание, и машина с ревом рванула с места. Сима вцепилась в ремень безопасности. Похоже, великий художник не признавал медленной езды.

Через пару минут оправдались самые худшие опасения – она доверила свою жизнь камикадзе. К моменту, когда джип затормозил перед трехэтажным особняком, Симу уже тошнило от стремительной езды и от страха. Она даже не смогла оценить по достоинству совершенство жилища гения и красоту окружающего ландшафта. Только вскользь заметила склонность Глеба ко всему большому и монументальному.

Их встретила Лилия Михайловна, чопорная и молчаливая домоправительница. Она проводила Симу в гостевую комнату, спросила, не желает ли та чего-нибудь, и, получив отрицательный ответ, удалилась.

Сима осмотрелась. Комната была небольшой, но очень уютной, с выходом на просторную террасу.

Кровать, застеленная веселеньким клетчатым покрывалом. Клетчатые же шторки на окне. Простая, но удобная мебель из сосны – комод, шкаф, журнальный столик, кресло. Пушистый коврик на полу. Пасторальные картины на стенах. Сима присмотрелась: на картинах стояла размашистая подпись хозяина дома.

«Лучше бы он писал пейзажи», – мелькнула в голове крамольная мысль.

В дверь деликатно постучали.

– Войдите. – Сима оторвалась от изучения картин.

– Тебе нравится? – пробасил Глеб.

– Очень.

– Мне тоже, – он почему-то грустно вздохнул. – Признаюсь, я начинал как пейзажист, но на пейзажах в наше время много не заработаешь, а жить на что-то надо.

Сима понимающе кивнула.

– Теперь вот изредка пишу для души. Пойдем, я покажу тебе свою мастерскую, а потом будем ужинать.

Мастерская оказалась огромным залом, залитым розовым закатным светом. Благодаря огромным, почти во всю стену, окнам естественное освещение было идеальным.

– Вот, святая святых. – Глеб с гордостью окинул взглядом свои владения. – Хочешь посмотреть поближе?

Сима послушно переступила порог мастерской. Она не ожидала увидеть ничего нового, но была приятно удивлена. Среди претенциозных картин в дорогих золоченых рамах, явно выполненных на заказ, встречались совершенно другие работы.

Она остановилась у портрета взъерошенного, голопузого мальчугана с зажатым в чумазой руке яблоком. Мальчик выглядел живым и очень довольным. Яблоко весело подмигивало румяным боком. Картина была написана торопливыми, небрежными мазками, но почему-то казалась намного привлекательнее тщательно прописанных, прилизанных собратьев.

– Соседский мальчишка. Прошлым летом пришла блажь написать его портрет. – Глеб выглядел смущенным. – Знаю, это не самая удачная моя работа…

– А мне очень нравится. – Сима кончиком пальца провела по веснушчатой щеке мальчугана.

– Серьезно? – спросил Глеб со смесью надежды и неверия.

– Конечно, я не искусствовед и смотрю на твои картины с позиции обывателя, но если бы мне предложили выбирать, я выбрала бы эту.

Глеб задумчиво пожевал нижнюю губу.

– То есть ты не будешь возражать, если я напишу твой портрет в такой… легкомысленной манере?

– Я буду только рада.

– Тогда решено! Завтра же приступим! А сейчас – ужинать! Лилия Михайловна изумительно готовит.

* * *

Прошло уже две недели.

Сима исчезла. Словно испарилась.

Дома она не ночевала – Илья это знал наверняка, потому что несколько дней караулил до поздней ночи у ее подъезда.

Черт! Из-за ее глупых капризов он не находит себе места. Надо бы думать о делах, а он никак не может выбросить из головы эту упрямую желтоглазую кошку. Всю жизнь провела на помойке, а запросы как у королевы!

В конце концов, он взрослый мужчина, деловой человек. Он не может позволить себе идти на поводу у ее глупых, а главное, нереальных желаний.

Все! Его терпению пришел конец!

Инна как раз закончила редактировать статью, когда в кабинет без стука ввалился Северин.